* * *
А милость Господа во всем:
В любой чуть видимой былинке,
В почти невидимой соринке.
А милость Господа во всем.
А милость Господа во всем:
В куске насущноденном хлеба,
В разливе утреннего неба.
А милость Господа во всем.
А милость Господа во всем;
В пришедшей к нам внезапно боли,
В свободе нашей и неволе.
А милость Господа во всем.
Славь Бога на земле за все;
Ни в чем Он зла не пожелает,
Что Он творит — один лишь знает,
И этим благо нам несет.
Славь Бога на земле за все.
* * *
Не вправе муху презирать:
Живет она и так немного.
И у нее своя дорога.
И у нее — отец и мать.
Не вправе презирать коня:
Волочит он свою телегу.
У кобылицы ищет негу,
Призывом-ржанием пленя.
Не вправе презирать себя:
Ты ищешь в этой жизни счастья,
Любви, душевнго участья,
И ночью, и средь бело дня.
Меня тревожит лишь одно:
Могу ли дать — чего желаешь.
И ты пока не понимаешь —
Быть сколько вместе суждено.
* * *
Едва ли хочется грустить.
Но грусть-то как на сердце не пустить?
Она сама приходит в должный час,
И нет отказа для неё у нас.
* * *
Мы не знаем сколько нам
Плыть по жизненным волнам.
Это даже и не худо —
Знать: беда придёт откуда.
Хорошо, когда внезапно
Оборвётся нить. Понятно.
ПАЯЦ
Сегодня тебе не до смеха,
Но надо идти в этот круг.
Потехи, потехи, потехи
Ждет зритель, твоих услуг.
Зрителю надо смеяться,
Билет был ценою за...
Паяца, паяца, паяца,
Паяца подай на глаза…
Затоптано все и измято,
Раздроблена в щебень стена:
Куда-то, куда-то, куда-то
Сбежала с приезжим жена.
Рот сжат и парик не зализан,
Нет глупостей, нету острот.
Но даже от грустной репризы
Хохочет довольный народ.
* * *
Говорят нам, что смерть — конец,
Потому наслаждайся жизнью.
Сколько их захлебнулось в вине,
Отгуляв на собственной тризне.
Все, конечно, уходит в закат,
В вечный мрак я не верю, однако;
Так зачем о мгновении дня
По уходу его плакать?
Обольщавший нас пестрый вздор
Вечной правды от нас не заслонит...
Чтобы утром встать из-за гор,
Солнце нынче в море утонет.
* * *
Жизнь человека быстротечна,
Как и следует, конечно.
Пусть он идёт без вечности
По этой скоротечности.
Зачем его войной глушить,
В иной мир отправлять спешить?
* * *
За доброе дело дважды плати
Тому, кто помог тебе как-то в пути.
Мы тем от скотины и отличаемся,
Что можем на помощь
Друг другу прийти.
* * *
О своих заслугах не звони,
Как бы не топорщились они.
Но, а коль бренчать в колокола,
Значит и заслуга-то мала.
* * *
Гадость мелкая повсюду,
Всю перечислять не буду.
Прёт она от мелкоты.
Это точно знаешь ты.
* * *
А иному дураку
Глупость всякая в строку.
И решать ему с руки:
Все на свете дураки.
* * *
Негодяем и зовётся,
Кто за дурь упорно бьётся.
За свои желания -
Недопонимание.
* * *
Ясно, уже не выгрести,
Нет смысла стучать клюкой.
Дряхлому не до мудрости,
Как бы скорей на покой.
* * *
Кто боится всяких бед,
Проживёт немало лет
Зарывшись в ил прудовый,
Под толщею пудовой.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
